К.: Когда дети совсем маленькие, им все интересно, они обо всем спрашивают, «почемучкают». Почему дети теряют интерес к учёбе, они же такие любопытные?
Т.: Если смотреть на маленьких детей, то самый важный для них вопрос — «почему?» — то есть познавательный интерес является двигателем развития: сначала они все исследуют ручками, потом они на это смотрят, пробуют на вкус и т.п.
Так или иначе, самая главная функция человека, вся его суть — это исследовать то, что происходит, исследовать мир и его законы. Это интерес, обучение как таковое.
Но происходит так, что через какое-то время дети теряют этот интерес, и дети начинают тупить, уставать… То есть то, что заложено природным ресурсом, то, на что направлен организм, перестаёт давать энергию.
Если посмотреть на маленького ребенка, которому интересно и грамотно, понятно что-то рассказывают, то можно увидеть, что он на этом не теряет, а получает энергию. Он воодушевляется, ему здорово, он хочет еще и он не прекращает этот процесс.
Но как только ребенок сталкивается с чем-то, что недоступно его пониманию, он «закукливается» и либо теряет интерес, либо убегает. Как только папа начинает рассказывать про что-то в духе «это термодинамический…» , у ребенка на лице появляется выражение «ээээ», и он убегает. Не потому что он потерял интерес совсем, а потому что он не может взять этот объем информации, и интерес временно пропадает.
К.: Как вернуть ребенку интерес к учебе и помочь ему учиться? Поймать и научить?
Есть три принципа обучения, благодаря которым вам будет легче учить чему-либо своего ребёнка. Первый принцип — принцип массы
Если посмотреть на детей, то часто они, например, спрашивают: «Это что?» — «Это скатерть», «Это что» — «это ткань», «А ткань это что?» — «Ткань — это волокна, которые соединили и они стали полотном»; «А полотно это что?» — «Это тот кусок, который ткачи спряли, соткали» — «А прясть это что?». То есть, мы обозначаем что-то словом, и из этого слова выходят понятия, некоторые из которых являются абстрактными.
Например, ребенок увидел картину, вы объяснили ему, что это такое, и он понял, что это — квадратная штука, на которой нарисованы горы. Она у него запечатлелась как объект, как масса. И, когда он говорит себе «картина» — у него в голове квадрат, в нем горы. Он знает, что такое картинка.
А если мы скажем, что картина — это изображение, то изображение — это уже не просто физический предмет. Дети легче всего понимают предметные существительные: телефон, чашка. Чашка это что — то, из чего пьют. Мы понимаем объект не только на уровне картинки, но мы его можем в какой-то степени обезличить: чашки бывают разные по форме, по объёму, по высоте, но они все чашки, потому что они объединены одной и той же функцией.
Когда ребенок познает мир, он задаёт вопросы, и на каждом уровне «расширяет» слово. Например, есть чашка, вот, на столе, а есть чаша Петри. В любом случае, это некий объем, в который что-то заливается. Или чаша для смешивания ингредиентов. Чаша весов. И на каждом уровне мы должны, по идее, расширять объем знаний о чашке.
Любое слово, по большому счёту, проходит несколько ступеней развития. Пока мышление предметное, чашка для нас — это только вот эта конкретная чашка. Когда мы переходим к образному, чашка — это любая из них.
И все было бы хорошо, но в нашей жизни есть понятия абстрактные, такие, которые нельзя «пощупать». Когда ребёнку говорят: «Ты дышишь воздухом», у него возникает вопрос: «А он какой?» Хорошо, если ребёнку можно объяснить, что бывает воздух горячий и холодный, например, на морозе мы вдыхаем холодный. Тогда он может хоть как-то это осознать.
Или: я тебя люблю. А люблю — это как? Или: этот объект обладает скоростью. А объект — это что, а скорость — это как? Появляются понятия, которые не имеют предметного отображения в этом мире. Дело заключается в том, что понимать и воспринимать слова абстрактные ребёнку, особенно небольшого возраста — тяжело.
К.: Абстрактные слова бывает сложно понять даже взрослым, а объяснять их детям порой еще сложнее. Как лучше объяснить «непонятное слово», чтобы помочь ребенку?
Т.: Для того, чтобы ребенку стало легче, эти слова надо опредмечивать.
Например: папа заботится о тебе, когда показывает, как молотком пользоваться, когда он учит тебя кататься на велосипеде, когда он тебя поддерживает, чтоб ты не упал. Тем самым мы дали некую вещественную массу слову. «Папина любовь выражается в том, что он водит тебя гулять, рассказывает тебе об инопланетянах, учит фотографировать, делает с тобой шашлыки, таскает тебя на плечах, даёт тебе поиграть в свою железную дорогу».
Так мы накладываем некие объекты, присовокупляя им субъективные знания. Мы не обязаны в не сформированном абстрактном мышлении рисовать новые картинки: «вот это свет, а вот это звук — и их изучает физика». Или мы можем буквально нарисовать что-то ребёнку. Поэтому первоклассникам полезно рисовать графики и картинки к решению задачек.
Очень важно детям давать рисовать и опредмечивать, выкладывать на стол мысленные конструкции, которые они пытаются представить. Особенно если мы объясняем что-то абстрактное: чтение, пение, счёт.
Мы должны давать детям возможность вкладывать идеи в реальные предметы, чтобы на их наглядно-образном мышлении выстраивать какие-то конструкции. И если этого не происходит, а у ребенка чересчур много абстрактного в голове, у него происходит ментальная перегрузка.
К.: Что такое «ментальная перегрузка» и как от неё избавиться?
Т.: Нормальное интеллектуальное послание идёт по схеме «я вижу вовне — я беру внутрь». Если у ребенка ментальная перегрузка, то есть мы загрузили его большим количеством абстрактных мыслей, и он с ними не справляется, то он начинает испытывать подавленность, усталость, ощущение, что у него горит голова (они часто хватаются за лоб). Вплоть до того, что они могут реально дать температурный всплеск. У них устают глазки, они трут их — это значит, что ребёнку ментального много.
Так же реагируют взрослые, это нормальное явление при ментальной перегрузке — организм перестаёт справляться с этим количеством ментальных конструкций.
Для того чтобы это ощущение «сдохшести» прошло, нужно, например, просто поставить ребёнку фигурки — мы переносим этот объем непонятной информации на стол. И если мы правильно все перенесли, ребенок испытывает облегчение и понимание. Можно двигаться дальше, к нему возвращается энтузиазм, способность познавать. Он уже не настолько загружен и опять испытывает воодушевление
К.: Допустим, ребенок понимает абстрактные понятия, а учиться все равно не хочет. В чём тогда дело?
Т.: Если мы объясняем ребенку, как сложит «м» и «а», чтобы получился слог «МА», а потом потребуем, чтобы он прочёл до завтра трагедию Шекспира, он даже не будет испытывать усталость, он впадёт в ступор. Можно даже ощутить, что у него слегка изменённое состояние сознания: он вроде тут, а вроде и нет, как будто по голове стукнули.
Ребенок впадает в прострацию, состояние, близкое к оглушенности, замешательству. И чаще всего такие дети говорят: «я не понимаю, чего не понимаю».
Это происходит от того, что мы проскочили некий объем информации и со ступеньки «а» мы попали не на ступеньку «б» или «в», а сразу на ступеньку «с». А так как он еще не познакомился с этими ступеньками, он в принципе не понимает, в чем дело.
К.: Как понять, что мы забыли что-то объяснить нашим детям?
Т.: В первом случае, когда отсутствует «масса», дети могут плакать, страдать, чувствовать себя виноватыми. В этом состоянии дети чувствуют себя заторможёнными, у них есть обида и некое недоумение во взоре: «за что?» и «что это вообще было?». Почему а+в=с? Только что было 1+1=2!
Ребёнку никто не объяснил, что это, по большому счёту, просто обозначения, и они ничего не значат, кроме того, что есть определённая последовательность: первое слагаемое, второе и сумма — и он теряется. «Почему а+в= именно с? А в другом примере это «а» такое же «а» или другое? Почему в другом примере ав=с?»
Зато в этой ситуации дети не сбегают, они готовы к тому, чтобы кто-то пришёл и все объяснил. Они в каком-то смысле имеют эту потребность. Нужно достроить эту лесенку и ребенок будет счастлив, доволен, и снова полюбит эту математику. Это — второй принцип, принцип постепенности.
Но есть еще одна проблема в обучении детей, и вот с ней справиться сложнее, чем с предыдущими, потому что часто дети как раз пытаются сбежать от учебы, когда сталкиваются с ней.
О том, что это за проблема и какой принцип помогает её преодолеть, мы поговорим в следующей части статьи.
С Татьяной Чумаковой беседовала Чулкова Ксения